Десятый юбилейный конкурс «Моя семейная реликвия» приближается к завершению первого этапа по сбору конкурсных работ, который определен 4 апреля 2022 года. После этого срока прием работ от индивидуальных участников прекращается, Центральное жюри конкурса приступает к оценке работ, поступивших напрямую в Москву, а региональные соорганизаторы проводят отбор лучших работ до 25 апреля 2022 года и пересылают их в Центральное жюри конкурса.
Пандемийные ограничения несколько снизили темпы развития конкурса, однако, в этом году ожидается возврат к положительной динамике. Так, например, география участников значительно расширилась и приросла Республикой Беларусь и ДНР, а в России она простирается от Краснодарского края до Приморья.
Вспоминая прошедшие годы, хочется поделиться отрывками из литературных работ, посвященных великому подвигу народа в годы Великой Отечественной войны. Читайте и отдайте должное таланту ребят, участвующих в конкурсе «Моя семейная реликвия». В этих строках оживает время.
С.СТАЛЬНОВ
Выдержки из некоторых литературных работ,
поданных на конкурс «Моя семейная реликвия»
«В 1963 г. в селе сооружён памятник семи братьям Газдановым, уроженцам этого селения, отдавшим жизнь за Родину на различных фронтах Великой Отечественной войны: Хаджисмел и Магомед погибли под Севастополем. Дзарахмат — под Новороссийском, Хасанбек — в Белоруссии, Созрыко — в Киеве, Махарбек — под Москвой, Шамиль — в канун Дня победы был смертельно ранен у стен Берлина…
Жанна Кудзиева, внучка Дзарахмата Газданова, рассказывает: «Во всем Советском Союзе было 9 братьев Ивановых и 7 братьев Газдановых, которые ушли на войну и не вернулись. Когда младший из братьев Газдановых уходил на войну, ему было 17 лет. Он даже дорогу до города не знал, у него даже обуви не было»…
Газдановы получали похоронки одну за другой. Семь раз приходили старейшины Дзуарикауа к этому двору с печальной вестью. По осетинским обычаям всё село надело траур, когда пришло извещение о гибели младшего из братьев. Последнюю похоронку отцу семерых сыновей так и не успели отдать. Увидев, что старейшины направляются к дому Газдановых , он умер держа маленькую внучку Милу на руках».
Не вынесла смерти детей и мать. Она умерла, когда пришла третья похоронка. Сельчане рассказывают, как Тасо Газданова каждое утро выходила на дорогу, по которой уходили её сыновья. Она ждала писем, которые так редко доходили до маленького села».
(Газданова Илона, 7 кл., Владикавказ)
«Командир группы девятки штурмовиков гвардии капитан Василий Емельяненко, будущий автор книги «В военном воздухе суровом», выходя из первой атаки по танкам, увидел горевший падающий штурмовик. Никто не сомневался, что Володя Зангиев погиб. Но Владимир остался жив. Тяжело раненого и обгоревшего Зангиева Владимира схватили гитлеровцы и заживо закопали. Ночью жительница Хаталдона, местная учительница Фаруза Басаева, со своей свекровью Ануш выкопали еще живого Зангиева Владимира и с большой опаской перенесли в свой дом. Своими средствами они стали лечить Владимира. Молодой крепкий организм стал поправляться. Но как обычно нашелся предатель, который доложил, что Басаевы невестка и свекровь лечат сбитого летчика. Немцы ворвались в дом Басаевых, схватили еще тяжело раненого Владимира Зангиева и бросили его в лагерь военнопленных. Лагерь перемещался с места на место, пока не оказался в Славуте. Здесь в «гросслазарете», где сотни военнопленных умерли от инфекции и голода. Владимир Зангиев узнал, что с этого лагеря смерти можно бежать к партизанам. Владимир бежал.»
(Зангиев Тамерлан, 2 кл., Владикавказ)
«Во время отступления им надо было перейти по мосту через большую реку. На противоположном берегу виднелся лес, в котором можно было укрыться. Мост следовало взорвать, как только весь его батальон перейдет на противоположную сторону, чтобы наступающий враг не смог им воспользоваться.
Его с пулеметом и еще двух солдат оставили на этом берегу прикрывать отступление; они должны были перейти мост последними. Но все получилось иначе. Немцы подошли слишком близко, и он понял, что они не успеют уйти. Тем не менее, его товарищи побежали к мосту. Они были на самой его середине, когда раздался взрыв и они взлетели на воздух.
Ниже по течению немцы спускали на воду резиновые лодки, чтобы переправиться на другой берег. Ему тоже надо было что-то делать, чтобы догнать своих. Рядом стоял телеграфный столб. Он срезал его длинной пулеметной очередью, сбросил в воду и поплыл, прихватив с собой пулемет. Немцы сели в лодку, и погнались за ним. Впереди стоял офицер с пистолетом в руке. Он не позволял другим стрелять по Хаджимурзе, ему, видно, хотелось убить его собственноручно. Тогда он впервые по-настоящему испугался, когда понял, что придется погибнуть. Оборачиваясь он увидел как офицер смеялся, показывает на него рукой. Немцы были уже совсем близко. От смеха офицера его такая злость взяла, что он и про страх забыл. Развернулся к немцам лицом, левой рукой обхватил бревно, правой перекинул через него пулемет и открыл огонь. Офицер опрокинулся навзничь, надувная лодка продырявилась в нескольких местах и стала тонуть. Вскоре она перевернулась, и все, кто в ней сидел, оказались в воде. Большинство из них пошли ко дну, остальных он еще раз обстрелял.
Один день несколько разведчиков отправились за "языком". Они долго не возвращались, и командир приказал Чернову пойти им навстречу - вдруг с ними случилось что-нибудь по дороге. Чернов взял с собой Хаджимурзу. Немцы обнаружили их, из дзота ударил пулемет, они залегли. Невозможно было двинуться ни вперед, ни назад. Надо было что-то делать. Хаджимурза подполз, скрываясь в снегу, к этому дзоту и забросал его гранатами. Там было 11 человек. Семеро из них погибли, трое убежали, а еще один, офицер, лежал оглушенный. Они вытащили его наружу, связали руки, повесили на спину их же пулемет, и Чернов сказал ему по-немецки, чтобы он шел, если хочет жить, по тропе в сторону их окопов. Снег был очень глубокий, и они знали, что если он попытается сойти с тропы, то завязнет в сугробах и замерзнет. Он сам, видимо, тоже понимал это, поэтому послушался Чернова. Несколько раз они попадали в перестрелки, были окружены, отстреливались. Немцы хотели взять его в плен, но, потеряв слишком много людей, оставили эту затею. Один из них влез на дерево и, усевшись в развилке, стал стрелять в него. Пуля оцарапала ему шею. Вторая пуля пробила ему бок, третья прошла навылет выше колена, эта рана сильно кровоточила. Он выстрелил в него и убил, он так и остался висеть в развилке.
Вдруг за его спиной послышалось "ура!" - это были наши, всего несколько человек, но когда заработали их автоматы, это была замечательная помощь!
Один из его спасителей, лейтенант Глухов, оглядев поляну с лежащими на ней немцами, все повторял:
- Что это ты натворил, товарищ Мильдзихов? Все взял на себя, нам ничего не оставил!
Когда они вернулись к своим, его определили в лазарет. Он спрашивал всех знакомых, где его командир Чернов. Ему отвечали, что он не вернулся в часть. Самовольно покинув лазарет, он пошел искать Чернова и нашел его мертвым у дороги, возле моста.
Когда подсчитали, что Хаджимурза убил 108 немцев, сразу же доложили Сталину и ему присвоили Героя Советского Союза.
(Амалия Мельдзихова, Сев. Осетия-Алания, 2016 г.)
«С собой в эвакуацию брали только самое необходимое: документы и личные вещи. Но прабабушка взяла с собой ещё и фарфорового барашка. Наверное, он был ей очень дорог и напоминал об умершем отце.
Дорога до Златоуста оказалась тяжёлой. Эшелоны были переполнены людьми. На одной из станций, во время пересадки, в людской толпе Любовь Тимофеевна потеряла сына Володю – моего дедушку, которому в то время было 11 лет. Он по ошибке сел не в тот эшелон. Прабабушка после долгих и безрезультатных поисков всё же поехала в Златоуст. И несколько недель ежедневно ходила на станцию встречать все поезда в надежде, что сын всё же найдётся. И чудо случилось!»
(Комиссаров Александр, Златоуст, Челябинская обл.)
«Прадед рассказывал, что когда пошли в наступление, то танков было очень мало, артиллерии тоже, в малом количестве были и «Катюши», но все равно немцы бежали так, что наши солдаты за ними едва поспевали. В Волоколамске часть остановилась на отдых и пополнение. В его отделении тоже были потери, погибло два человека. По его рассказам, немецкие солдаты очень боялись сибиряков, а для них все кто был одет в тулуп, и был сибиряк. Особое впечатление сложилось от рассказа о битве за Курскую дугу в 1943 году, где он воевал в составе танковой бригады водителем – механиком на летучке типа «Б», которая предназначалась для текущего ремонта автобронетанковой техники в полевых условиях. После боя за Прохоровку, который длился четыре часа, из 66 наших танковосталось только восемь. После боя со слов его друга, непосредственного участника сражения Соколенко Сергея Ивановича: «Жутко видеть идущие на тебя «тигры» и «пантеры» с крестами и свастикой. Мы ударили по ближнему вражескому танку из орудия, он сразу загорелся. Пулеметы закончили дело, расстреляв экипаж, который покидал горящую машину. А для нас главная задача — в горячке боя не подставить врагу свой борт. Тогда — пропал! Броня нашего танка накалилась, а тут еще стреляные гильзы падают, часть пороха в кабине догорает. Дышать нечем, два вентилятора едва успевают дым разгонять. Мы бьем и по нам стреляют. Тут многое зависит от механика-водителя. Но наш Аркадий Пустобаев оказался настоящим асом. На вид худощавый, казалось бы, в чем душа держится. Но он показал себя в бою. Ни на минуту не спасовал! На поле все больше горящих танков — вражеских и наших. Горят трупы, в оставленных танках рвутся снаряды. Ад кромешный! От этих взрывов башни весом восемь тонн летят, как фанерные. За несколько метров. Командир кричит: «Фердинанд» слева!». Выстрел! И горит вражеское чудовище. И тут по нашему танку как жахнет! Да так крепко, что в глазах потемнело, и мы все оглохли. Я оглянулся на командира и вижу, что он сидит, шевелит губами, а я ничего понять не могу. Смотрю в триплекс — ствола у нашего танка нет, снарядом снесло, башню заклинило, не поворачивается. Кое-как добрались мы до своих. Посмотрели на свою изуродованную машину, погоревали. Но потом увидели, что не одни мы такими из боя вышли»
(Пифтор Полина, 7 кл. Хабаровский кр.)
«…В те дни, на помощь вражеским частям, ожесточённо рвавшимся к Волге, подходили подкрепления - танки, мотопехота. Требовалось прервать их движение. Самолёт Черезова, пройдя над линией фронта и значительно углубившись во вражеский тыл, обнаружил крупную колонну танков, самоходных артиллерийских установок и автомашин. Зайдя с хвоста колонны, Черезов бросил первую 100-кг бомбу. Хвостовой танк развернуло, вспыхнула автоцистерна с горючим. Обойдя колонну, растянувшуюся на несколько километров, Черезов вышел в голову её и вновь бросил бомбу. Загорелся танк, разлетелась на куски легковая автомашина. Колонна оказалась закупоренной на небольшом участке дороги. Бомбардировщик дважды прошёл над ней, сбрасывая бомбы и расстреливая фашистов из пушки и пулеметов».
С моей прабабушкой прадед познакомился на фронте, он была телефонисткой, там же и поженились. О его гибели она узнала уже в Казахстане. Прабабушки давно нет в живых. Мой дед Черезов Дмитрий Аркадьевич воспитывался в приёмной семье и мало что знал о судьбе своего отца. Из рассказов своей матери он знал, что отец был лётчиком.
Из информации в интернете я узнал:«19 Июля 1943 года был получен приказ: ударить по немецкой группировке в районе Ломовец Орловской области. Вылетело восемь «Илов». Черезов являлся ведущим группы. Выйдя на цель, штурмовики, несмотря на сильный зенитный огонь, пошли в атаку. В этот момент зенитный снаряд попаданием в бензобак поджёг машину Черезова. Тогда он перевел горящую машину в пикирование на скопление танков и мотопехоты, ведя огонь из пушек и пулемётов. Раздался огромной силы взрыв…» Когда я прочитал – это деду, он плакал.»
